Гельвеций Клод Адриан

\

Гельвеций: ощущение как начало умственных способностей, а интерес - начало морали

\

    Если сенсуализм Кондильяка был спиритуалистским, то сенсуализм Клода Адриана Гельвеция (1715-1771) решительно материалистическим. Он родился в Париже в семье придворного врача; после окончания иезуитского колледжа переехал в Кан. Еще до поступления в университет он прочел "Опыт о человеческом разуме" Локка, который произвел на него глубокое впечатление и повлиял на формирование мировоззрения. По окончании курса юриспруденции он вернулся в Париж и получил должность генерального откупщика. Непосредственно наблюдая за разложением феодального строя и растущим негодованием в среде третьего сословия, все больше проникаясь оппозиционными настроениями, Гельвеций сблизился с крупнейшими представителями старшего поколения просветителей - Монтескье и Вольтером. В 1751 г. Г ельвеций отказался от должности откупщика и всецело посвятил себя научным занятиям. В 1737 г. вышло его первое произведение, написанное под влиянием Вольтера, под названием "Послание о любви к знанию", которое позднее, вместе с другими посланиями, эссе и очерками, вошло в главы поэмы "Счастье", изданной уже после смерти автора, в 1772 г. в Лондоне. Там же, также в 1772 г., вышла книга "О человеке, его умственных способностях и его воспитании", посвященная важности образования. Во всяком случае, самой известной (и нашумевшей) работой Гельвеция стала работа "Об уме" (опубликованная в 1758 г.), направленная против основ феодального порядка, феодально-религиозной идеологии и католической церкви. Книга вызвала такую волну ярости и протеста реакционных кругов, что была запрещена властями и сожжена палачом; скандал вокруг книги даже прервал на время работу над "Энциклопедией". Каковы же основные принципы этой книги? Прежде всего, Гельвеций пытается открыть, что такое понимание; для этой цели "следует узнать, как формируются идеи". Он убежден, что "физическая восприимчивость и память или, говоря точнее, одна только чувственность вызывает формирование всех наших идей. Память в действительности - лишь один из органов физической восприимчивости; чувствующее начало в нас неизбежно должно быть также и началом памяти, потому что вспоминать означает ... не что иное, как чувствовать".

\

    Поэтому ощущения - фундамент всей ментальной жизни. С другой стороны, интерес является началом, основанием нравственных представлений и социальных качеств человека. "Я считаю, что ум - это совокупность более или менее многочисленных новых идей, представляющих интерес для общественности, а репутация умного человека зависит не столько от количества остроумных идей, сколько от их удачного подбора". Если идея не представляется общественности полезной, или привлекательной, или поучительной, то она не вызывает интереса; следовательно, "интерес направляет все наши суждения". А иначе "на каких других весах... можно было бы взвешивать ценность наших идей?" Число идей бесконечно, а критерий оценки их значения и выбора, по Гельвецию, является критерием прагматическим: "Было бы интересно выяснить, как именно общественный интерес устанавливает ценность различных человеческих деяний, как, по мере их полезности для общества, вредности или безразличия, он дает им название добродетельных, порочных или допустимых; этот самый интерес является единственным раздатчиком уважения или презрения по поводу наших идей".

\

    На основе таких предположений Гельвеций разделяет идеи, а также и поступки, на три разных класса: а) полезные идеи: "я обозначаю этим словом всякую идею, способную научить нас чему-либо или развлечь"; б) вредные идеи: "такие, которые производят на нас противное впечатление"; в) безразличные идеи: "все те, которые, малоприятные сами по себе или ставшие слишком привычными, почти не производят на нас впечатления". "Во всякое время и в любом месте, как в области этики, так и в сфере умозрений, именно личный интерес определяет отдельные суждения, а общественный интерес определяет суждения целых наций... одним словом, всегда и везде восхваляют любовь или великодушие, а презирают ненависть или мстительность".

\

    Итак, физический мир подчиняется законам движения, а мир морали - законам интереса или самолюбия: "как волшебник, у всех на глазах интерес изменяет форму всех предметов". Отдельный человек называет хорошими полезные для него действия других; для общества являются добродетельными действия, приносящие ему пользу. А самые процветающие и могущественные нации развиваются там, где законодательные акты сумели сочетать интересы отдельного человека и пользу для всего общества: "Именно благодаря самолюбию общество достигло большей части успехов - это знание, хотя еще и несовершенное, помогло народам понять необходимость вооружить правителей властью. Оно помогло законодателям понять необходимость установления на основе личных интересов принципов честности. А на какой другой основе их можно было бы установить?" Объединить частные интересы с общественными - мудрое намерение. Так было в Спарте, где воинская доблесть награждалась любовью самых прекрасных женщин. Следовательно, речь идет не об уничтожении либо искоренении, как того хотят ханжи-моралисты, страстей человека, а, скорее, о приведении их в соответствие с более общими интересами общества. "Разрушьте в человеке воодушевляющую его страсть, и в тот же миг вы лишите его света разума; может оказаться, что шевелюра Самсона была символом страстей; без них Самсон стал бы обычным человеком. [...] Полное отсутствие страстей вызвало бы у нас полное отупение. [...] Значит, страсти - тот небесный огонь, который оживляет мир нравственности, а именно с ним душа возвышается, а науки и искусства делают свои открытия. И если человечество обязано им своими пороками и бедами, то это не дает права моралистам осуждать страсти и считать их просто сумасбродством. Возвышенная добродетель и просвещенная мудрость - тоже плоды такого сумасбродства..."

\